» Счастливые гей-браки - знание формулы любви

В истории гей-отношений есть весьма впечатляющие цифры, разбивающие примитивные представления обывателей о том, что все голубые - развратники и ни о каких долгих отношениях между ними и речи быть не может...

37 лет композитора Бенджамина Бриттена и певца Питера Пирса

Они знакомятся в 1937-м, когда первому 23 года, а второму 26 лет. И с того времени почти не расстаются, забрасывая друг друга любовными посланиями в периоды непродолжительных разлук. "Было так чудесно получить твое письмо... Я был так опечален тем, что ты простужен и в депрессии, - пишет другу Пирс, - что хотел вскочить в самолет, чтобы перелететь к тебе и успокоить. Я бы всего тебя зацеловал, а потом всего тебя "взбил", а потом... и... тогда ты бы стал тёплым, как тост!.. Мой маленький белобёдрый красавец, я ужасно люблю тебя".

После нескольких лет, проведённых вместе в Америке, в 1942 году друзья вернутся в Англию, где поселятся в городке Олдборо, на родине Бриттена, в графстве Саффолк. Бен и Пит, как называли их друзья, прекрасно дополняли друг друга. Кипучий, непредсказуемый Бриттен и рассудительный, спокойный Пирс. Именно Пирс поддерживал стабильность их союза, не позволяя эмоциям Бена перехлёстывать через край.

Впрочем, это не только любовный, но и выдающийся творческий дуэт. В 1945-м Бриттен пишет для Питера Пирса, с его великолепным высоким чистым голосом, оперу "Питер Граймс", имевшую оглушительный успех и предвосхищавшую те гомоэротические мотивы, которые впоследствии зазвучат в музыке Бриттена весьма значительно. В большинстве опер, созданных Бриттеном, главные партии исполняет Пирс. Помимо опер Бен создаст для друга три церковных песнопения; "Les Illuminations" для тенора, рожка и струнного оркестра на стихи Артюра Рембо; и "Семь сонетов из Микеланджело" для тенора и фортепиано. Последней оперой, написанной Бриттеном, станет "Смерть в Венеции" по новелле Томаса Манна. Премьера состоялась в 1973 году. И в ней партия Густава фон Ашенбаха создана композитором специально для Питера Пирса.

За месяц до премьеры композитор перенесёт операцию на сердце, во время которой случится инсульт, после которого у Бриттена отнимется правая рука, и его карьере дирижёра и аккомпаниатора придет конец. Питер Пирс всегда рядом с больным другом, успокаивая и поддерживая его. Предчувствуя близкий конец, Бриттен спрашивает Пирса, будет ли ему больно? На что Пирс уверенно отвечает: "В этот момент я буду с тобой. И сделаю все, чтобы ты не почувствовал боли".

Бриттен умрет рано утром 4 декабря 1976 года в доме, где они с Питером прожили вместе тридцать лет, на руках у своего преданного друга. "Он практически не боролся за жизнь, - вспоминает Пирс, а лишь из последних сил пытался дышать. Раньше он часто мне говорил: "Я должен умереть первым, ведь без тебя мне никак не обойтись".

29 лет писателя Уильяма Сомерсета Моэма и его секретаря Фредерика Джеральда Хэкстона

Точный год встречи их неизвестен, где-то между октябрем 1914-го и январем 1915-го. Моэму в то время около сорока, а Хэкстону 23 года. Привлекательная внешность, спортивная фигура, решительность, смелость, необыкновенная общительность Хэкстона околдовывают Моэма. Когда они познакомятся, Моэм ещё будет женат. И супруга попытается сделать всё возможное, чтобы отбить мужа у любовника. По одной из версий, используя свои связи в правительстве, она добьется того, что Хэкстону после Первой мировой войны будет запрещён въезд в Англию. Но мужа вернуть ей так и не удастся. В 1929 году Моэм разведётся с женой и до конца жизни будет испытывать к ней чуть ли не патологическую ненависть. Ну а невозможность жить вместе в Англии не помешает двум любовникам прекрасно проводить время за её пределами. Они будут встречаться в Париже, путешествовать вместе по всему миру. Их роман назовут "безоглядным", а один из современников напишет, что атмосфера на вилле Моэма "Мореск" "никогда не была более непринужденной и беззаботной, чем в 30-е годы, когда всеми делами там заведовал Хэкстон, выступавший одновременно в роли любовника и секретаря писателя". Хотя всё, что касается гомосексуальной тематики, - это табу. И на вилле "Мореск" нет никаких гей-тусовок, а собирается избранное, респектабельное общество.

Хотя случаются и забавные эпизоды. Однажды, когда гости рассядутся за обеденным столом, Моэм начнёт разговор фразой: "Я только что принял горячую ванну". Хэкстон, успевший к этому времени пропустить не одну рюмку, с презрением фыркнет и громко спросит: "А оргазм ты успел поймать?" Собравшиеся едва не падают со стульев, а Моэм, с искривленным судорогой лицом, глухо ответит: "Как-то не успел". Подобные выходки мог себе позволить только Хэкстон. И по мере того, как страсть уступит место дружбе, наступит кризис, вызванный пристрастием Хэкстона к спиртному и его распущенностью. Моэм даже подумывает, предоставив Хэкстону достойное содержание, расстаться с ним. Но когда Хэкстон серьезно заболеет, Моэм тут же бросится ему на помощь. Он будет делать все возможное, чтобы вытащить Хэкстона из смертельной болезни. Но спасти Хэкстона не удастся. Он скончается в 1944 году. Известие о его смерти повергнет Моэма в шок. Когда ему позвонят по телефону и скажут, что Хэкстон умер, он резко бросит в трубку: "Я не желаю вас слышать! Я никого не хочу видеть. Я хочу умереть".

23 года поэта Михаила Кузмина и Юрия Юркуна

27 августа 1905 года Кузмин запишет в своем дневнике: "Часто я думаю, что иметь друга, которого любил бы физически, и способного ко всем новым путям в искусстве, эстета, товарища во вкусах, мечтах, восторгах, немножко ученика и поклонника, путешествовать бы по Италии вдвоём, смеясь, как дети, купаясь в красоте, ходить в концерты, кататься и любить его лицо, глаза, тело, голос, иметь его - вот было бы блаженство. Я не имею в виду никого определенного, конечно".

Что до "я не имею в виду никого определенного", то у Кузмина до этого времени перебывало столько всяких определённых и не очень, то можно только восхищаться сексуальной активностью русского поэта.

Но вскоре мечты Кузмина сбудутся, у 41-летнего Михаила Алексеевича появится семнадцатилетний друг, с которым он познакомится в Киеве, - литовец Осип Юркунас. Не совсем чтобы мальчик, некоторый сексуальный опыт у него имелся - со взрослой тётей и приятелем-студентом. Но что это по сравнению с тем богатейшим опытом, который имелся у Кузмина. Юноша, которому Кузмин придумает псевдоним Юрий Юркун, пробует себя в литературе, так же, как и Кузмин, любит музыку Моцарта, Дебюсси, Стравинского. Уже в 1914-м Кузмин помогает ему опубликовать первый рассказ "Шведские перчатки", затем и другие. И очень скоро юноша станет для него всем - любовником, учеником, другом, сыном. Окажется этот союз если и не совсем идеальным, а есть идеальные, то длительным. Роман будет развиваться не на фоне итальянских пейзажей, как грезилось когда-то Кузмину, а в жутком советском обрамлении. Если до 1917 года они занимают в Петербурге большую квартиру на Спасской улице, то после их уплотнят, и им останутся в этой квартире две маленькие комнатки. В одной живет мать Юркуна, в другой, проходной, через которую соседи шлёпают в кухню, - любовники. Но, несмотря на голодное, полунищенское существование, два друга ходят в театры, на концерты, в знаменитую "Бродячую собаку". Кузмину удалось сделать из Юркуна, если и не писателя, то литератора.

Однако в конце 1920 года их союз едва не рухнет. Кузмин узнает, что у Юрочки есть любовница - Ольга Николаевна Арбенина-Гильденбрандт (1897- 1980). "У Юрочки, как я и думал, роман с Арбениной и, кажется, серьёзный, - пишет в дневнике Кузмин. - Во всяком случае, с треском... Только бы душевно и духовно он не отошёл, и потом я всё ещё не могу преодолеть маленькой физической брезгливости. Но это теперь не так важно". Может быть, и не важно, а возможно, и очень, только выбора нет. Либо одиночество, либо надо смириться и жить втроём. Вот и будут жить втроём, правда, на разных территориях. Хотя Арбенина и бывает в квартире на Спасской, но её интимные дела с Юркуном происходят на стороне.

Союз Кузмина с Юркуном прервётся лишь со смертью поэта в 1936 году. Он тихо умрёт на больничной койке от пневмонии в возрасте 66 лет. А через два года не станет и Юрочки, он будет арестован и расстрелян большевиками в 1938-м.

Есть и ещё один российский союз, впечатляющий своей продолжительностью.

22 года художника Константина Сомова и его модели Мефодия Лукьянова

Встретятся они в 1910 году, сорокалетний художник и восемнадцатилетний Лукьянов. Мефодий поселится у Сомовых, где быстро станет своим. В 1918 году Сомов пишет маслом большой портрет Лукьянова, сидящего в пижаме и халате на диване. Этот портрет можно увидеть в Русском музее. Художник и модель будут вместе до самой смерти Мефодия в Париже от туберкулеза.

Заболеет Миф весной 1931 года, и его болезнь станет потрясением для Сомова. В письмах сестре в Россию он пишет: "Каждая минута моей жизни теперь мука - хотя я делаю всё, что нужно, - ем, разговариваю с посетителями, даже работаю немного, - мысль о Мефодии и о предстоящей разлуке меня не покидает. Теперь я впитываю в себя его лицо, каждое его слово, зная, что скоро не увижу его больше"... "Вчера, лежа на тюфяке, на полу у его постели, я пытался мысленно молиться - это я! (К.Сомов был неверующим. - Авт.) Вроде: Боже, если ты существуешь и печёшься о людях, докажи, спаси мне Мефодия, и я поверю в тебя!". Но всё напрасно. Последними, предсмертными словами Мефодия, обращёнными к Сомову, станут: "Костя... до свидания".

Как не позавидовать!

Это все прошлое, которое прекрасно, потому что уже прошло. А что же сегодня? И в наши дни можно встретить долгие гей-отношения.

Вряд ли рефлексирующий "маленький принц" Ив Сен-Лоран, как называли когда-то нынешнего мэтра высокой моды, добился бы грандиозного успеха, если бы рядом не оказался верный друг Пьер Берже. Страдающий от нервных депрессий, импульсивный Ив и прагматичный, уверенный в себе Пьер - замечательная гей-пара, потрясшая мир моды. Наверное, интимные отношения у них прекратились уже давно, но что до дружеских и творческих, то они продолжаются и сегодня. После того как Сен-Лоран вынужден был оставить свой Дом моды, они с Берже создают свой собственный фонд, и вновь вместе.

Есть в Высокой моде и еще один сладкий гей-союз - Дольче и Габбана. "Иногда мне кажется, что многие нам завидуют, - признается синьор Дольче. - Посмотрите, как много гетеросексуальных, которые прожили вместе не более 2- 3 лет. Мы же почти 20 лет живем в полной гармонии и согласии". Как не позавидовать подобным отношениям. Своими взглядами на союз двух мужчин делится господин Габбана: "Вы можете прийти в бар, увидеть парня. Обменяться взглядами и провести вместе ночь, затем прожить вдвоём от недели до года, и... безболезненно расстаться. И это ваша судьба, ваша любовь, ваша пара? Сексуальные развлечения не имеют ничего общего с настоящей привязанностью, любовью. Быть парой - значит испытывать что-то более глубокое. Это такая эмоциональная привязанность, когда ты переживаешь что-то по-настоящему трогательное по отношению к своему партнёру. Это другая эротика, она окрашена иными чувствами - взаимным доверием, нежностью".

И как же найти такого партнёра, когда и не только душа в душу, и тело в тело в одной постели? Не есть ли всё это волшебная сказка, о которой читаешь в романах, видишь в кино, а в действительности оказывается всё прозаично. Как считает Дольче, "фантазии большинства людей, не важно, геи они или натуралы, связаны с неким принцем, который придёт и выберет именно вас... Можно до посинения ждать этого принца, когда самый прекрасный человек уже давно рядом с вами. Надо только увидеть его. Вообще, лучше свою жизнь связывать не с принцем, а с очень хорошим другом, которому ты доверяешь".

Целую твое нежное сердце

Мысль верная, но бывает, что и на принцев везёт. Как повезло актеру Жану Маре. 25 лет будут связывать драматурга, режиссера, художника Жана Кокто и артиста Жана Маре. "Целую твое нежное сердце", - будет писать в письмах к Маре Кокто. Их связь не оборвётся и после того, как они перестанут жить вместе. А когда у Кокто случится первый инфаркт, Маре, находившийся в то время в Голливуде, бросив всё, приедет к другу и будет ухаживать за ним. 11 октября 1963 года Жан Кокто умрёт от отёка лёгкого. Теперь Маре пишет любовное послание другу: "...твои руки созданы для любви и дружбы. Они изваяны из нежности и великодушия, простоты и изящества... Они прикоснулись ко мне в 1937 году, и я заново родился. Родился в лучезарном мире, полном добра и любви..."

А что же наша сегодняшняя российская гей-действительность? Где письма с сердечными поцелуями, обещания в вечной любви, длительные голубые союзы? Наверное, они есть, как не быть. Докопаться только до них нет возможности. И это естественно. Несмотря на то что статья Уголовного кодекса, карающая за гомосексуальные связи, отменена, общество не стало более лояльным к тем, кто идет по жизни иными, нетрадиционными сексуальными путями. Сегодня российским геям приходится скрываться, но не из-за боязни уголовного наказания, а от страха попасть в лапы тех парней, что на гомосексуальной ниве снимают свою жатву. Да и сами голубые союзы часто строятся не на любви или взаимном уважении друг к другу, а на стремлении одного партнёра, как правило, более молодого, сделать успешную карьеру за счёт взрослого, добившегося в жизни определённого положения друга. Такие союзы изначально не могут быть долгими. Как только цель достигнута, союз рушится. И в недавнем прошлом два закадычных друга становятся заклятыми врагами.

Верим в себя

22, 23, 25, 29, 37 - эти цифры впечатляют. Однако есть в истории отношений двух мужчин одна уникальная по продолжительности связь.

55 лет проживут вместе композитор Джон Кейдж и хореограф, танцовщик Мерс Каннингхэм. Они познакомятся в 1937-м, и с этого времени будут идти и в искусстве, и в жизни рука об руку. Именно Кейдж уговорит Мерса уйти из танцевальной труппы Марты Грэхэм, обещая не только писать музыку для спектаклей Каннингхэма, но и помогать ему в самостоятельном творчестве. И свое обещание сдержит. Большинство своих постановок Мерс осуществит на музыку Кейджа. Их творческий союз назывался "Верим в себя". Вера в себя, а также преданность друг другу помогут композитору и хореографу завоевать мировое признание.

Бытовые проблемы, с которыми им приходится сталкиваться в начале творческого пути, разрешаются благодаря умению Кейджа находить выход из самых сложных ситуаций. Джон и составитель программ, и агент, и пианист, и композитор, а также шофер, импресарио, повар у любимого друга. Он достает продукты, добывает деньги. Он духовный руководитель и наставник Каннингхэма. В сороковых годах Кейдж будет недолго женат, но потом вновь вернется к Каннигхэму, с которым уже не расстанется до самой смерти.