» Сексуальный мужчина знает, что такое боль

Самарский кинокритик рассказал, как женский образ в кино трансформировался из испуганной блондинки в воинственную амазонку.

На днях в пространстве Арт-комунны ТИТО прошла встреча с самарским кинокритиком, кандидатом филологических наук, куратором самарского киноклуба «Треугольник» Романом Черкасовым.

Лектор осветил некоторые этапы в развитии кинематографа, рассказал о самых распространенных киношных штампах и том, как они преодолевались. А поскольку в числе организаторов встречи и «инициативная группа сторонниц гендерного равноправия», то отдельно было заострено внимание на тех ролях, которые отводили в кинематографе женщинам, а какое — мужчинам.

Появилось кино в конце ХIХ века и по тем временам считалось одним из достаточно непрезентабельных и некультурных проявлений культуры. Кинематограф старался быть понятным не только для элиты, а вообще говорить на языке публики, а не вся публика была образованна. Потому и считалось, что кино — это развлечение для черни, а умные люди должны читать книжки и ходить в театр. Только в Америке к кинематографу относились вполне благосклонно.
Что касается роли женщины, то если у мужчин было некое социально-психологическое наполнение, то она долгое время в кино представала не более как объект для созерцания. Это легкомысленные танцы в различных кабаре, а один из самых извечных образов, вобравших в себя самые стереотипные, не забытые и по сей день представления о женственности, — это легкомысленная, красивая, чем-либо испуганная блондинка. Например, так было в первой версии «Кинг-Конга» 1933 года.

— Что такое «Кинг-Конг»? Это громадная обезьяна (понятно, что так выражается мужское начало), которая держит в руках испуганную полуобнаженную блондинку и карабкается при этом на здание фаллической формы, а цивилизация пытается его укротить, — рассуждал Роман.

Критик, говоря о простоте и неглубокости женских образов, отмечал, что дело не только в том, что в те времена отношение к женщинам было не такое, как сейчас, а еще и в том, что создатели фильмов просто недопонимали женщин и не умели передавать всю глубину женской натуры, рисовать настоящие женские характеры, потому девушки выходили в кинолентах где-то простоватыми, а где-то, наоборот, загадочными.

Но со временем начались процессы эмансипации, да и сколько можно любить женщину лишь за красоту, и в фильмах стали появляться иные женские образы. Девушки стали скакать на коне, стрелять, драться. Но, как правило, все это были легкие комедийные жанры, где все это преподносилось в ироничной форме. А потому появление женщин, которые берут на себя мужские функции, говорит Роман, поначалу было чем-то вроде политкорректной уступки для начавших требовать равноправия девушек, и сравнил это с фильмами, которые представляют собой нечто вроде постмодернистской шутки, где, например, бог предстает не белым бородатым мужчиной, а темнокожим человеком или вовсе женщиной.

А так женский образ в кино выражал классическое понимание женского предназначения, которое и в настоящие дни хоть и значительно углубилось, но базовых свойств не потеряло — она красивая, домашняя, хозяйственная, она такая тихая гавань, в которую возвращается мужчина после того, как в очередной раз всех победит. Или наоборот.

Подача таких экспериментов с образами выходила в жанре комедий и еще по одной причине. В тридцатые в Голливуде был принят закон Хейса — этический кодекс, который запрещал показывать в кино какие-либо незаконные деяния героев, преступления, употребление психотропных средств, алкоголь показывался очень редко и бегло, запрещены откровенные, эротичные сцены, вместо всего этого следовало представлять нравственно правильные модели жизни. Из этого запрета вытекло два последствия: первое — устав заниматься морализаторством, режиссеры и актеры стали говорить о запрещенных вещах очень уклончиво, не было прямых отклонений от закона, а вот косвенные намеки на нечто запрещенное вкладывались в подтекст. Благодаря этому режиссеры научились вкладывать в сюжет второе дно, а актерам пришлось подтянуть свое мастерство, чтоб суметь это второе дно сыграть. Часто все, что не укладывалось в правильные модели жизни, преподносили во вроде несерьезном, комедийном жанре. А второе последствие кодекса более чем закономерно — после его отмены в 60-х годах Голливуд стал выстреливать фильмами, в которых представало огромное количество и насилия, и преступлений, и всякого рода разврата. Привычные хорошие парни в клетчатых рубашках стали вдруг курить траву, выбривать ирокезы и убивать.

Затем лектор отвлекся и порассуждал о всякого рода табу. Одна из причин, по которым они накладываются, это ощущение у их инициаторов «присутствия третьего лица».

— Типа мне секс на экране не повредит, но другому на это смотреть нельзя, — привел пример размышлений таких законодателей Роман, а затем продолжил на тему насилия. — Или вот если какой-нибудь мальчик в США придет в школу и всех расстреляет, то потом обязательно найдется кто-то, кто скажет, что виноваты агрессивные компьютерные игры и кино. Чуваки, все играют в GTA и смотрят фильмы со Шварценеггером, но не все совершают после этого преступления!

Правда, не исключено, что всякого рода агрессивные симуляторы провоцируют изначально лишь потенциальных преступников на всякого рода преступления.

А под конец все вместе порассуждали о мужской сексуальности в кино. Роман отметил, что образ сексуального мужчины до сих пор не сформирован. С женщиной все более-менее понятно, она в первую очередь должна быть красива. А вот мужчина должен быть не только подкачанным, но и обладать рядом психологических черт вроде бесстрашности, надежности и хрипотцы в голосе, которым он расскажет, что «знает, что такое боль».