» Мир победившего эксгибиционизма: Алифтин Тищенко

«Это был протест против сексуального насилия над женщинами. Последней каплей стали события во Врадиевке. Я хотела показать, что женщина создана не для издевательств, а для любви», — говорит художница 35-летняя Юлия Дроздек. Женщина на девятом месяце беременности в прошлый вторник в 11.00 голой проехала в харьковском метро. Её муж 37-летний Василий снял это на видео и выложил в интернет. В вагон на станции Маршала Жукова Юлия заходит закутанная в платок. Когда поезд трогается, снимает его. Большинство пассажиров отворачиваются. Один мужчина начинает снимать на телефон.

Эксперт ИА REX, психолог Алифтин Тищенко прокомментировал акцию украинской художницы:

Я, наверно, совсем старый стал. Никак не могу принять эти перфомансы. Я привык к тому, что сексуальное равно интимное. Глубоко личное. Да, в постели можешь делать что хочешь, но на людях — ни-ни. Соответственно, на людях нельзя и говорить о сексе. Как нельзя говорить о геморрое и переполненном мочевом пузыре. Да, это реальные и серьезные проблемы, но они — личные. Только своим, только в близком кругу.

Это разделение жизни на интимное и общественное, доступное всем, долгое время было характерной чертой не только нашего, но и всего европейского общества. На нём держалась культура человека — не сморкаться на людях, не пукать, не ковырять пальцем в носу из той же оперы, что и сексуальное. Кто в носу ковырялся и рассказывал пошлые анекдоты в автобусе, не претендовал на звание культурного человека.

Теперь происходит постепенное слияние интимного и общественного. Государство всё глубже засовывает руки в интимное, решает, как правильно родителям воспитывать детей, чему их учить, в том числе, в интимном вопросе, и как самим взрослым относиться к сексу; а секс из спален перемещается не только на экраны телевизоров, но и на улицы. Он проникает даже в политику! Того и гляди, какой-нибудь президент начнет рассказывать о длине своего члена в буквальном смысле этого слова. С трибуны ООН.

Конечно, ещё идут дискуссии, что такое порнография и эротика, и что из секса можно смотреть, и кому. Формируется общественная часть сексуального и запретная. Не интимная личная, как вы могли бы подумать, а запрещённая на самом деле, статьями законов. Например, показ голого тела — это эротика, как и половых органов, их можно, а если заняться сексом на людях, то это уже порнография. Но если ради высоких политических целей, то можно. А если снять секс очень красиво, хоть и очень откровенно, ради донесения замысла художника о Любви, Гармонии, Страсти, за это можно и премию получить. Правда, всё сложнее разделить, где порно, а где эротика, где желание выставить свою голую жену на показ всему миру и получить от этого сексуальное удовлетворение, и где сделать то же самое, но без сексуального удовлетворения, токмо ради донесения идеи, что женщина создана не для издевательств, а для любви.

Легко запутаться, не правда ли? Ничего, процесс лишь набирает обороты, и это — начало.

Мы привыкли воспринимать всё происходящее только с одной стороны — как общественное сексуализируется. Но не замечаем обратного — как интимное обобществляется. Мы легко, гораздо легче, чем раньше, говорим о сексе, не смущаясь, не краснея, без ханжества. Причём, давно уже не только специалисты по этой тематике, не врачи, а все, от политиков до сантехников. Секс, голые тела, скабрезные анекдоты, демотиваторы, перфомансы — всё это уже не тема для личной застольной беседы после трёх рюмок водки. И потому мы так же легко выкладываем свою обнажёнку в интернет. Не только в прямом смысле. Мы вываливаем в мир всё личное, что у нас есть. И, да, ковыряемся прилюдно в носу.

Дело не в сексе, если начистоту. Дело в размывании границ между личным и общественным. Государство нас подслушивает, и подсматривает за нами в видеокамеры? Так зато и мы можем показать себя миру во всей наготе. Смотри, мир, какой я! И мир этот — победившего эксгибиционизма.