» Власть меняется

Случилось это в те времена, когда в нашем городе (как и во всей стране) одна власть сменяла другую. Конец лета 1991 года. Тогда я числился начинающим электромонтером во вневедомственной охране и обслуживал средства охранно-пожарной сигнализации на объектах в одном из центральных районов нашего города. Мне только что стукнуло 25. Работенка была «непыльная» - знай, ходи по объектам, да ремонтируй сигнализацию. Дело это я знал хорошо: с детства увлекался в радиокружке при дворце пионеров, неплохо окончил энергетический институт, да и практика кое-какая была – чинил гражданам радиотехнику, попросту - подрабатывал.
Утром начальник выдавал задания. Он долго «жевал» наименования и адреса объектов. В это время остальной народ из электромонтеров обменивался последними новостями.
- Слыхал, партию коммунистическую запретили? – спросил меня Володька.
- Ну и … - промычал я
- А что! Вот времена наступили! – встрял кто-то из наших рабочих
- А мне то? – подумал было я, но вспомнил, что с пребольшим желанием и охотой навещал закрепленный по работе за мной объект – райком партии. И виной всему были не значимость этого большого серого здания, не тщательность проверок моего монтерского удостоверения дежурным милиционером, знавшим меня в лицо и даже не настоящий ароматный индийский чай, которым меня угощала заведующая сектором учета, а отчаянно вызывающий наряд заведующей общим отделом Маргариты Львовны. Ох уж эта Маргарита! По молодости я почти не разбирался в возрасте женщин. Любая старше меня на два-три года казалась мне старушкой. А Маргарите было что-то около 35 лет. Ладная статная рыжеволосая женщина. Она частенько ездила в соц.страны и всегда была одета по последней моде. Остальные райкомовские приобретавшие качественные и неплохие вещи в спецотделах – тоже были модно одеты, но не так! Шикарная косметика, я как-то заметил у нее на столе французский парфюмерный набор, подчеркивала природную красоту ее лица. Немецкая блузка словно была сшита только для нее. В анфас ремешок подчеркивал стройность ее талии, а с остальных сторон минимальную для работника райкома длину ее юбки, гладкость бедер и стройность ног. Но более всего волновало в ней – бюст. Это был великолепный бюст! Он не был огромным: чуть более 2-го размера, но его формы, слегка поддерживаемые французским кружевным бельем, которое откровенно просматривалось через блузу, были совершенны и по виду напоминали капли росы.
- Так меня слышно? – спросил начальник, уставившись в мои затуманенные мечтами о Маргарите глаза.
- Слышно, босс – очнулся я.
- Сегодня идешь в райком. Опишешь всю сигнализацию, подготовь приборы к демонтажу! Это уже ободряет.
- Понял, - обрадовался я. Значит, увижу ее!

Привычным маршрутом добрался до райкома. Так, - подумал, - а куда же подевались Волги? Обычно несколько этих красивых авто стояли возле входа в здание. Я поднялся в холл, привычно вытащил удостоверение электромонтера…, но показывать его было некому! Милиционера на посту не было! Я поинтересовался у уборщицы, где же охрана? Пожилая полная женщина посмотрела мне в глаза и, ничего не говоря, повернувшись, неспешно ушла в какую-то подсобку. И тут я вспомнил: - Партию-то запретили. Промелькнуло где-то: – Красные приходят – поднимем красный флаг, белые придут – белый флаг.
Безо всяких препятствий поднялся на второй этаж.
Сектор учета был святая святых райкома. Он охранялся с особой тщательностью. Этот отдел находился внутри другого отдела – общего, который тоже был под охраной. Постучал в дверь. Ответа не было. Я осторожно повернул массивную ручку – дверь открылась. За столом сидела Маргарита! Она что-то переписывала из подшивки документов в записную книжку. На документах я успел заметить надпись «секретно».
- Здравствуйте, Маргарита Львовна! Я пришел по поводу сигнализации.
Она схватила документы и, резко открыв ящик, стола убрала их. Быстро закрыла записную книжку, положила в сумочку.
- Извините, мы вас не вызывали,- ответила Маргарита и очень внимательно посмотрела мне в глаза.
- Так начальство направило к Вам. Вот задание: подготовить помещения для снятия с охраны, – отвечаю. И неожиданно меня понесло: - А что? Вы теперь к переезду готовитесь? В Северную Корею или на Кубу? А документики секретные для Фиделя конспектируете?
Ждал чего угодно, но только не такой реакции: Она молча встала из-за стола, подошла ко мне так близко, что уперлась своими грудями в меня. Пристально глядя мне в глаза, очень тихо произнесла: - Тебе-то что? Я вдруг услышал запахи: не только ее духов, но и аромат ее тела. И вдруг я понял: теперь она не партийный босс, не чинуша, а просто баба! Мои ладони неожиданно для моего сознания легли на ее еще упругие ягодицы, резко двинулись вниз к коленям, к подолу юбки. Я схватил ее подол и поднял юбку выше талии. Ладони вернулись на ягодицы. Прикосновением ощутил кружево тонких женских трусиков, сдернул их вниз. Меня охватила дрожь. Прикосновением конечностей почувствовал тепло женского тела. Не произнеся ни слова, схватив своими губами напомаженные губы Марго, добился ее язычка и, подняв ее на руки положил на стол. Руки ощутили мягкую прелесть ее нежной попки, заскользили по бердам: снаружи и изнутри, задели аккуратно подстриженный пушок на лобке. Торопливо расстегнул блузу и откинул бюстгальтер. О! Моему взору открылась роскошная женская грудь. Соски были напряжены и настойчиво росли вверх, напоминая пухлые детские пальчики. К такому «пальчику» я прильнул губами и, лаская его языком, слегка потянул ртом. Марго еще более задрожала. Левой рукой я проник во влагалище: оно сочилось желанием. Поочередно, меняя пальцы, поиграл с клитором. Женщина ответила мне: несколько раз в такт моих рук изогнулась, напирая бедрами на мою пятерню. Было слышно как ее ягодицы касались полированного стола. Продолжая ласкать лобок, губы мои двинулись к дрожащим от нетерпения бедрам. Марго, вцепившаяся в мои ягодицы, вдруг отпустила их и, расстегнув мой ремень, почти сорвала мне брюки и трусы. Я был готов к более решительным действиям. Маргарита приподнялась, посмотрела на мое «достоинство» и, ложась поудобнее на стол, сильно притянула меня к себе. Смотря мне в глаза, вновь крепко так, что ухоженными женскими ноготками вонзилась мне в кожу, схватила мои ягодицы и, что было ее сил, потянула мои бедра к себе. Я вошел в нее… Тепло ее влагалища, нежность кожи, аромат тела – все заставляло меня еще и еще и еще входить в знойный, влажный грот. Ладонями раздвинув ягодицы Марго, средним пальцем я дотронулся до анального отверстия. Она застонала и, вонзив свои пальчики в меня, почти закричала. В ответ я снова схватил ее сочный ротик губами, - звук стих, зато движения Марго стали напоминать движение механизма: она циклично напрягалась, неистово прижимаясь ко мне, и тихонько охала. Так продолжалось до тех пор, пока женщина не издала последний длительный вздох, руки ее в последний раз напряглись, а тело на мгновение застыло, ее зеленые глаза раскрылись. Она была здесь и, вроде бы, ее не было. Улыбка блаженства расплылась по всему лицу.
Вдруг в глазах Марго мелькнул ужас. Она смотрела куда-то мимо меня. Я было хотел оглянуться, но в этот момент моих яичек коснулись чьи-то мягкие пальчики. Они нежно забегали по моим промежностям, другая рука неизвестной схватила меня за ягодицу. Мне стало очень тепло: кровь медленно, как морской прилив, стала накапливаться в нижней части тела. Обернулся и увидел: Софья Андреевна полненькая женщина что-то около 40 лет, улыбаясь мне, стояла за спиной. Она работала в соседнем отделе и часто угощала меня тем самым индийским чаем. Софья поднесла указательный палец к своим пухлым губам и очень тихо произнесла: - Дверь-то я заперла. Продолжая ласкать меня одной рукой, она сняла с себя всю одежду, обнажив круглые формы: большую грудь, почти свисавшую на ее круглый живот, полные бедра. Но поразительнее всего был цвет ее кожи – ослепительно белый. В конце лета даже самые белокожие люди немного смуглеют, но ее тело было словно свежевыпавший снег. На фоне этой белизны ее соски по цвету напоминали морковный нос снеговика – они были ярко красными. Все это великолепие завершал аккуратный черного цвета клинышек лобка.
Софья взяла меня за плечо, не отпуская моего достоинства, развернула и прижалась ко мне. Медленно сползла на колени и губами стала целовать в промежность. Частота ее поцелуев усиливалась по мере приближения к члену. Вдруг высунув язык, она положила на него мой член, лизнула его от самого корня до конца и заглотила так, как дети облизывают длинный карамель. Стоя на коленях, Софья держала меня за ягодицы, и долгое время ласкала мой член. Эти ласки вновь пробудили во мне желание. Почувствовав это она встала, легла согнувшись животом на освободившийся стол так, что ее бедра упирались в ножки стола, а туфли на высоких каблуках едва доставали до паркета. Моему взору открылся круглый мягкий зад, в центре которого подобно розочке виднелись половые губы. Я медленно подошел, Софья взяла мое достоинство в свою руку и направила в самый центр розы. Да, этот грот на удивление оказался куда теснее и жарче. Мой дружок с новым рвением принялся ласкаться в новом жилище. С каждым движением я чувствовал, что конец упирается во что-то, яйца соприкасались с ее ягодицами (удивительно, но они были холодными – это было необычно и приятно). Я взял руками ее грудь, почувствовал достаточную упругость. Она навалилась на мои ладони, прижав их к столу, и еще более раздвинула половинки своей попки. Неожиданно яички стали ощущать что-то теплое и влажное, а член уперся в клитор. Софья повернулась ко мне в профиль, и я увидел, как тонкая струйка слюны стекает изо рта. Она не охала, не стонала. Удивительно как эта женщина сопела! Звуки ее были очень громкими. И это мешало мне закончить. Все продолжалось достаточно долгое время, как я почувствовал прикосновение уже знакомой груди на своей спине. Марго прижалась ко мне всем телом, слегка прикусив, поцеловала мою шею, опустилась на колени и лизнула яички. От удовольствия доставленного мне женщинами я кончил.
(продолжение следует)